Дмитрий Кириллов: 1985-й год. Он принес в нашу советскую страну не только смену политического, но и музыкального строя. С приходом перестройки, ускорения и гласности зазвучали из телевизоров и радиоприемников новые голоса, заиграла новая музыка.
В городах и селах практически из каждого окна звенел инопланетный голос восходящей звезды, исполнявшей красивую песню про какой-то невероятный отель. И было в этой песне что-то иностранно странное, ведь советские гостиницы еще отелями не назывались. В романтический туман всех нас тогда погрузил Карен Кавалерян, написавший на пару с Евгением Хавтаном одну из самых красивых песен в репертуаре Жанны Агузаровой.
Карен Кавалерян. Его поэзия образна, изящна и романтична. Это вам не трафаретная эстрадная подтекстовка, а настоящая лирика, уносящая слушателя сквозь пространство и время в мир авторских грез и несбывшихся надежд.
Дмитрий Кириллов: Перед нами сегодня поэт, драматург Карен Кавалерян, человек, который умудрился, сколько у вас там, по-моему, 700 песен?
Карен Кавалерян: Больше 1000 на самом деле.
Дмитрий Кириллов: В основном поэты-песенники слово «люблю» часто используют в песнях о любви. Самые проникновенные ваши песни лирические, они написаны без вот этого лобового «люблю, люблю, я тебя любил».
Карен Кавалерян: Когда я, так скажем, в эту индустрию, которая называется шоу-бизнес, входил, то мне надо было представить себе, с чем я приду. То, что я в себе определил, это стараться отыскать в этом хоре свой голос, найти. Я просто обратил внимание, что не обязательно говорить какие-то слова, чтобы о чем-то рассказать.
Дмитрий Кириллов: Карен Кавалерян рос мальчиком воспитанным. Еще бы! Родители держали его в ежовых рукавицах. Они, пережившие ужасы войны, видевшие голод и холод, не могли допустить, чтобы их сын рос изнеженным и неприспособленным к жизни разгильдяем.
Высшее образование – вот такая тема была ежедневно в домашних разговорах. Сын обязан иметь диплом. Правда, парня тянуло к литературе, поэзии, музыке, но это все дело несерьезное, а вот конструкторско-механический факультет Московского автодорожного института – еще куда ни шло. Хоть профессия будет у ребенка в руках.
На том и порешили, благо МАДИ рядом с домом, а значит, новоиспеченный студент будет всегда под родительским контролем.
Интересно, а МАДИ – это мамин выбор?
Карен Кавалерян: Нет, это мой выбор, на самом деле, мне было все равно. До МАДИ было где-то 12 минут пешком от дома, до МАИ – 15. Три минуты решили вопрос. Я хотел поступать в литературный институт, у меня была тяга, я любил писать, это правда. Вот. Но в литературный институт в 1970-х поступить было невозможно, если ты не отслужил в армии и у тебя не было какого-то…
Дмитрий Кириллов: Молодой, опыта жизненного?
Карен Кавалерян: Да. Они всегда говорили…
Дмитрий Кириллов: Надо прийти с бэкграундом.
Карен Кавалерян: Да.
Дмитрий Кириллов: Чтобы слово доносить.
Карен Кавалерян: У меня даже не взяли документы. А после того, как у меня не взяли документы, мне было все равно, куда идти. Поэтому я пошел и подал заявление в МАДИ. А почему на конструкторско-механический факультет? Потому что это единственный факультет, где была стипендия 55 рублей, а на остальных факультетах стипендия была 40 рублей.
Дмитрий Кириллов: 15 рублей – сумма по тем временам приличная. Кавалеряны жили скромно. Мама преподавала английский в спецшколе, там особо много не платили. И отец – военный пенсионер, тоже не разбежишься далеко. Конечно, у военных пенсия была побольше, чем у гражданских. Но когда у тебя растет молодой оболтус, которому нужны то джинсы, то грампластинку срочно модную купить, тут уж никакой пенсии не хватит.
А потому Карен с 15 лет начал сам приносить деньги в дом. Не хотел сидеть у родителей на шее. Не зря же его отец все детство играть в шахматы учил. И тут как раз Чемпионат Советского Союза в Центральном Доме железнодорожников. Карена взяли туда демонстратором.
Карен Кавалерян: Кто такие демонстраторы? Демонстраторы – это ребята, которые на больших досках шестами передвигают фигуры.
Дмитрий Кириллов: Когда говорят: «Е2 – Е4».
Карен Кавалерян: Да, совершенно верно. Сейчас это неактуально, все в компьютере. А тогда люди собирались…
Дмитрий Кириллов: Механическая была работа такая. И за это платили?
Карен Кавалерян: Да, три рубля за партию.
Дмитрий Кириллов: Ну неплохо.
Карен Кавалерян: Да, отлично. О чем вы говорите? Две-три партии в день, 17 туров. Прекрасно. А еще через год был Чемпионат Европы по шахматам в Москве, и там уж мы вообще отвязались. Большие деньги очень заработали.
Дмитрий Кириллов: Пришел, принес домой деньги, да?
Карен Кавалерян: Да.
Дмитрий Кириллов: Мама, наверное, глаза округлила, сказала…
Карен Кавалерян: Отец потащил сразу меня покупать костюм. У него была мания, что у меня должен быть костюм. Мы купили костюм. Ну, в общем, я имею в виду, что на какую-то ерунду я не тянул с родителей.
Дмитрий Кириллов: Не тратил деньги…
Карен Кавалерян: Да, я старался сам заработать. Ну и, учась в институте, тоже я работал гидроизолировщиком. Это человек, который ездит на люльке и швы промазывает. Да, у меня был…
Дмитрий Кириллов: Карен хватается за любую работу. Утром вкалывает на стройке, днем бежит в институт. Конечно, там, на конструкторско-механическом факультете тоска зеленая. Но что же делать? Учиться-то надо. А вечером снова на стройку. И тут еще на тебе – на картошку послали. Организм молодого человека не выдержал. Карен серьезно заболел.
Карен Кавалерян: Был второй курс. И сессию сдать не успел, проболел там, провалялся месяца полтора. Да и я ушел в академический отпуск. Это была зима 1980-го года, где-то февраль месяц. Я ушел в «академку» до сентября.
И мой дядя говорит: «Ну а что ты будешь до сентября бездельничать? Давай я тебя в Москонцерт устрою поработать. Поездишь, посмотришь вообще хотя бы страну, поездишь на гастроли».
Дмитрий Кириллов:В нашей истории появляется важнейший герой, сбивший любимого племянника с конструкторской дорожки и втянувший, сам того не подозревая, в этот сладостный, порочный, манящий, бурлящий и блестящий мир эстрады. Сначала он подсунул томик Бодлера, мол, почитай, Карен, это хорошая поэзия. А потом и вовсе отправил на гастроли по стране.
Прославленный пианист Левон Оганезов, виртуозный аккомпаниатор всех и вся, Народный артист России, участник самых грандиозных концертных программ XX-го века, Оганезов, проработавший с Клавдией Шульженко, Иосифом Кобзоном, Валентиной Толкуновой, Андреем Мироновым, сыграл решающую роль в выборе профессии Карена Кавалеряна.
Поехал Карен на гастроли монтировщиком сцены, а вернулся начинающим поэтом и продюсером.
Карен Кавалерян: Я работал обычным рабочим сцены, да,или, как правильно называлась моя запись, там, в трудовой книжке, это монтировщик декораций. Поэтому, ну, а почему бы и нет? Я поехал на первые гастроли с какой-то москонцертовской бригадой. На вторые гастроли уже поехал с Ободзинским.
Дмитрий Кириллов: О, сразу со звездой!
Карен Кавалерян: Да, со звездой. Вот. Потом какое-то время проработал с вокально-инструментальным ансамблем «Москвички», 12 девчонок. Нет, это было веселое довольно такое время, и мне было неполные 19, 18-летний паренек, что я пролетал от Владивостока до Бреста, всю страну.
Дмитрий Кириллов: Вот в этот короткий период, пока был академ.отпуск?
Карен Кавалерян: Полгода, да. В сентябре вернулся в институт и, в общем, конечно, шоу-бизнес – это такая история…
Дмитрий Кириллов: Засасывает?
Карен Кавалерян: Да. Войти легко, а выйти невозможно.
Дмитрий Кириллов: Наверное, ваши родители не помышляли, что сын будет известным поэтом-песенником, будет в шоу-бизнесе.
Карен Кавалерян: Я поздний был, да. Я с 1961-го года, папа мой с 1913-го. Вот можете себе представить. Ему почти 50 было. У мамы был первый брак, ей было почти 40. Довольно отважно рожать в 38 лет. В 1961-м году, я имею в виду, сейчас-то нет, сейчас нормально, это общая…
Дмитрий Кириллов: Тогда она была вообще героиня.
Карен Кавалерян: Да.
Дмитрий Кириллов: А папу где нашла она?
Карен Кавалерян: Их познакомила подруга. Мой папа покупал золотые часы в магазине. И, примеривая их, увидел симпатичную женщину, говорит: «Как вы считаете, мне они идут?». Она говорит: «Да, идут. И к этим часам нужна еще прекрасная девушка. Вот у меня есть подруга, она не замужем, мне кажется, вы с ней поладили бы». Она их познакомила.
Они пошли в кино, там, куда-то. И стали встречаться, и папе было 47, маме было 37.
Дмитрий Кириллов: Герой Великой Отечественной войны, кавалер Ордена Красной Звезды, боевой летчик, майор Артавазд Кавалерян прошел пекло Сталинграда. Его самолет горел, он видел смерть, и он выжил. Потому всю дальнейшую мирную жизнь, встреча с любимой женой, рождение сына воспринимал, как подарок свыше, как настоящее чудо.
Отец всегда говорил Карену: «Пусть тебе, сынок, повезет. Везение – вот что главное в жизни».
Карен Кавалерян: Мне кажется, знаете, может быть, это странно прозвучит он настолько был усталый от войны, и это ощущалось просто каждый вечер. Он не смотрел фильмы про войну, он не читал книжек про войну. Он не мог об этом говорить.
Дмитрий Кириллов: Он не рассказывал?
Карен Кавалерян: Нет. Он единственное, что он рассказывал, если я его просил о чем-то рассказать, он говорил: «Давай, я тебе лучше не о войне расскажу, а о мире». И рассказывал про Австрию послевоенную. Иногда на 9 Мая они собирались, однополчане, у Большого Театра, и иногда они приходили к нам. Иногда к нам, иногда к кому-то еще.
И они тоже не говорили про войну никогда. Про внуков, про детей, там, про какие-то ситуации на работе, про ерунду про всякую, там, не знаю, где достать, не знаю, книжный шкаф купить, там, не знаю.
Дмитрий Кириллов: Бытовые вещи, простые.
Карен Кавалерян: Да, абсолютно. У него были, что ли, более жизненные установки какие-то. Он считал, что лучше быть счастливым, чем умным. Удачливым. Вот пуля пролетела в ту сторону, а не в эту. От ума это зависит? Вряд ли. От образования? Тоже вряд ли.
Дмитрий Кириллов: Пуля не считает, кто…
Карен Кавалерян: От того, хороший ты человек или плохой? Тоже нет. А удачливость – да, это есть. Я в удачу очень верю, и слежу за этим.
Дмитрий Кириллов: То, что карьера сына сложится настолько удачно, что его песни будут петь самые известные артисты, его спектакли и мюзиклы будут востребованы, он станет 18-кратным победителем «Песни года», никто и предположить не мог.
Удача? Безусловно. Но она положена еще труд и талант. Тогда, в начале 1980-х, конечно, родители переживали, что сын их по вечерам бежит в клуб МАДИ на репетиции. Видите ли, группа у них там какая-то образовалась, песни пишут и поют.
А когда пришли первые строчки, вот: «Ой, надо же, получилось!». Когда или кто-то обратил внимание: «Смотри, Карен, это же…».
Карен Кавалерян: Когда я сделал свою группу в МАДИ, в группе играл на бас-гитаре Тимур Муртазаев, который впоследствии играл на бас-гитаре в группе «Браво» в первом составе.
Дмитрий Кириллов: Тимур Муртазаев учился в МАДИ в это время?
Карен Кавалерян: Да, учился год где-то. Год или два.
Дмитрий Кириллов: Вы его поймали?
Карен Кавалерян: Да. И еще был один руководитель. Он тоже МАДИевский был. Игорь, гитарист.
Дмитрий Кириллов: Так. И Карен Кавалерян продюсер?
Карен Кавалерян: Продюсировал, да.
Дмитрий Кириллов: Группе требовался репертуар. Нужны были тексты на английском языке. Петь-то нужно, как тогда говорили, «фирму». А это, как тогда же выражались музыканты, «канает» только на иностранном языке.
И вспомнил Карен свою маму, смотревшую каждое воскресенье ненавистную ему «Утреннюю почту». Оттуда, из телевизора гремели советские песни, от которых у Карена начиналось несварение желудка.
«А если ты такой умный, возьми и напиши лучше». Эту мамину фразу Карен запомнил хорошо. И написал ребятам 12 английских текстов, на целый альбом. Мама, конечно, консультировала немножко, но часто говорила: «Мне некогда, сам давай, сам».
Карен Кавалерян: И, короче говоря, я написал эти песни. Потом группа развалилась, Тимур стал репетировать с «Браво». И в один момент он позвонил мне. Мы потерялись немножко, он из МАДИ быстро вылетел. И он говорит: «У нас тут проблема, певица в тюрьму села. Она писала тексты все. Можешь написать?».
Дмитрий Кириллов: Как в тюрьму? За что? Незнаком был тогда Карен с певицей Жанной Агузаровой. Да и с Евгением Хавтаном, лидером группы, был незнаком. Ну раз друг просит, конечно, надо помочь. Евгений играет Карену несколько мелодий. И начинается самое интересное.
Кавалеряну музыка Хавтана нравится. Она попадает в такт его темпераменту и совпадает с его сердечным пульсом. Получив кассету с мелодией, Карен сел в полупустой вагон метро. И первые строчки родились просто из воздуха. А записать-то их не на чем.
Карен Кавалерян: У меня «город плывет в море цветных огней, город живет счастьем своих людей». Мне это, пока я ехал, как бы, полупустой вагон метро, я в метро возвращался. Вот оно все и…
Дмитрий Кириллов: В голове крутилось.
Карен Кавалерян: И я на кроссовках записал эти слова прямо.
Дмитрий Кириллов: Бумаги не было что ли, да?
Карен Кавалерян: Не было.
Дмитрий Кириллов: А ручка была?
Карен Кавалерян: А ручка была, да.
Дмитрий Кириллов: Испортил кроссовки.
Карен Кавалерян: Да нет, потом отмыл дома. Господи, конечно, кроссовки 35 рублей стоили, очень хорошо помню.
Дмитрий Кириллов: Принес песню. Хавтан говорит: «Нравится». Сыграли, да?
Карен Кавалерян: Ну они сыграли песню, всем понравилось.
Дмитрий Кириллов: Всем, кроме Агузаровой. Вышла, понимаешь, из тюрьмы, а место поэта-то занято. В группе Жанна считалась первым поэтом, а потому творческая ревность была сильна. Она долго делала вид, что песни Кавалеряна ее вообще не интересуют.
Она с характером оказалась, да, девушка?
Карен Кавалерян:С характером? Я не знаю, какой у нее характер, честно говоря, я с ней особо не общался никогда. Ну, ей не понравилось, и Тимур сказал: «Ну ладно, я буду петь, нет проблем».
Через пару лет они поехали, в Алушту на танцы, и там пел Тимур. И через три-четыре вечера она подошла к Хавтану и сказала: «Передай этому, что я буду петь песню».
Дмитрий Кириллов: «Этому» – это кому?
Карен Кавалерян: Тимуру.
Дмитрий Кириллов: Про то, что Кавалерян умеет писать тексты песен, в тусовке слух пронесся моментально. Многие звезды встали в очередь, чтобы получить заветный хит. Но Кавалерян работу на поток не поставил. Ведь чтобы родился настоящий хит, нужен не только заказ продюсера и гонорар. Рождение хорошей песни – это настоящая тайна.
Так однажды Карен Кавалерян и Владимир Пресняков поехали на дачу к другу Алексею Глызину. Ну, решили посидеть в теплой мужской компании. А вот вместо отдыха-то началась работа души. Прямо посреди вечеринки взяла и прилетела к Карену муза.
Карен Кавалерян: А у меня настроения не было, как бы, это ж тоже дело такое, сердечное.
Дмитрий Кириллов: Ну да, да, это под настроение.
Карен Кавалерян: Под настроение, вот. Я пошел гулять по поселку.
Дмитрий Кириллов: Дождик накрапывает.
Карен Кавалерян: Дождик накрапывает. И реально красотища. Вдруг дождь прекращается, и лунный ковш такой прямо вот на небе. Разрыв. И в мороси дождевой лунный свет пробивается. И прямо вот, как, как будто мед лунный течет. И вот, и вдруг я этот замок из дождя увидел. Не визуально, я имею в виду, а просто строчки эти.
Дмитрий Кириллов: Как образ.
Карен Кавалерян: Строчки эти просто встали.
Прихожу, и тут же записал, говорю: «Вов, у меня есть песня». Он почему-то не удивился. Взял и сыграл ее со словами первого куплета и припева. Он говорит: «Ну все, готово».
Карен Кавалерян: Вещи, которые, говорят, что надиктовывают сверху. Я в это не очень верю. Ну просто какие-то обстоятельства складываются внешние. И накладываются на внутренние. И у тебя слова складываются вот в некую последовательность. И эта последовательность слов работает с музыкой очень точно. И людям это нравится. Вот и вся тайна. Случайность.
Дмитрий Кириллов: Вот вас познакомили тоже случайно с Сукачевым, так? Это была «Бригада С».
Карен Кавалерян: Ну, не совсем случайно. Я вышел с концерта «Браво» в Олимпийской деревне и спустился в метро на Юго-Западной. И Олег Сальхов стоит, вот бывший звукорежиссер «Браво». Он говорит: «Давай, я тебя с Гариком познакомлю?». Я говорю: «Кто это – Гарик?». Он говорит: «Ну, «Бригада С» слышал?». – «Ну я слышал «Бригаду С». Как то, ну, то есть, слышал, что она есть, а…
Дмитрий Кириллов: Не сильно интересовался.
Карен Кавалерян: Нет.
Дмитрий Кириллов: Так.
Карен Кавалерян: Ну, пошли потом на концерт. Ну, он стоял за колонной там же, рядом.
Дмитрий Кириллов: Вам понравилась та музыка, которую играла «Бригада С»?
Карен Кавалерян: Которую они играли? Ну она нет, не особо. Они очень неритмичные, нестройно все это было.
Дмитрий Кириллов: Не очень профессионально играли?
Карен Кавалерян: Да. Но угар был зверский. Впечатляло, а что, выскакивал один, выскакивали…
Дмитрий Кириллов: Сумасшедшие, энергетически заряженные, да, люди?
Карен Кавалерян: В противогазах все выскакивали. С игрушечными автоматами зал расстреливали. Ну да.
Дмитрий Кириллов: Народ угорал.
Карен Кавалерян: Угорал, да.
Дмитрий Кириллов: Крис Кельми как появился?
Карен Кавалерян: Крис Кельми появился закономерно, я считаю, потому что я был фанатом группы «Рок-ателье». В 1987-м, по-моему, году или в 1988-м скорее даже весной был какой-то фестиваль Московской рок-лаборатории. То есть я его увидел в фойе, с двумя длинноногими девчонками стоял. Вот. Я думаю: «Опа! Это мой парень».
Подхожу к нему, я говорю: «Вот так и так, я написал «Старый отель» и несколько песен для «Бригады С», там, для «Черного кофе» что-то. Есть идеи, как что написать, если есть интерес, там». Он говорит: «Да, есть интерес. У меня как раз, типа, я ушел из театра, вот, как бы, готов к встрече».
Мы обменялись телефонами. Я ему позвонил на следующий же день. Он говорит: «Ну заходи». Прихожу, он говорит: «Вот есть пара песен». Он мне обе сыграл. И он говорит: «Садись, там, чайку попей пока. Мы быстренько прорепетируем, там, полчасика». И они там пошли петь, а я сел и написал два куплета и припев просто влет «Ночного рандеву». Прямо тут же. Он приходит, и прямо на салфетке. Говорит: «О! Шустрый ты!».
А я действительно был тогда на расправу с песнями шустрым. И он говорит: «Не, ну хитом она, конечно, не станет, ты ж понимаешь». Типа, слишком фирменная она. Ну номер крепкий, вроде, так, ничего. Я думаю: «Много ты понимаешь». И оказался прав.
Дмитрий Кириллов: Что-что, а в фирменном звучании Кавалерян разбирался получше многих наших музыкантов. Еще на гастролях с Ободзинским он сразил наповал оркестрантов, включив японский магнитофон с заграничными записями.
Если быть точным, реакция музыкантов, никогда не слышавших подобной музыки, была такой, что тут напрашивается лишь сленг: народ «выпал в осадок».
Карен Кавалерян: Сильное впечатление на меня произвело не само прослушивание, а то, что потом, после прослушивания, вот последняя песня прозвучала. Все вот, он бах, отщелкнул магнитофон, что все, кассета, ну как, сторона закончилась. Молчание такое минутное. Потом руководитель так, на весь автобус: «Не, ну это можно сделать. Аппаратуры просто нет такой».
Дмитрий Кириллов: Они просто этого не слышали никогда, скорей всего.
Карен Кавалерян: Да нет, может быть, и слушали. Но, знаете, как советские музыканты слушали музыку в подавляющем большинстве? Хиты. Только хиты, которые доносились. Никто не слушал альбомы. Альбомы слушали такие прямо продвинутые музыканты.
Реальные фанаты, реально больные люди типа Жени Хавтана. В основном это, так скажем, ну это такой кабацкий взгляд на ситуацию, да? Если песня играется в кабаке, значит, она хорошая. А остальные девять песен с альбома, что их слушать?
Дмитрий Кириллов: Надо ее просто снять и тоже играть.
Карен Кавалерян: Да. Что их слушать-то? Это же не шлягер. А если не шлягер, то что его слушать?
Дмитрий Кириллов: Примитивизм нашей эстрады Кавалеряну порядком надоел. Писать песни про розы – морозы он был не в силах. А в 1990-е годы народ потчевали именно песнями в два притопа и три притопа. И Карен тихо, по-английски, без прощальных концертов ушел из шоу-бизнеса.
Карен Кавалерян: Я конкретно ушел, потому что тогда это был очень тяжелый период. Это была середина 1990-х, авторских практически РАО собрать не могло. Российское авторское общество находилось в коме. Ну, мне не осыпалось практически ничего. Поэтому, я только-только женился, мне нужно было что-то придумывать там.
Дмитрий Кириллов: А.
Карен Кавалерян: У нас ребенок родился, да.
Дмитрий Кириллов: Когда вы впервые увидели Лику? Вот так скажем.
Карен Кавалерян: Не знаю, можно ли считать, что я ее увидел, если я ее видел в животике у мамы. Это считается, увидел?
Дмитрий Кириллов: Ну, познакомился.
Карен Кавалерян: Ну так.
Дмитрий Кириллов: То есть, вы видели ее маму.
Карен Кавалерян: Беременную Ликой, да.
Дмитрий Кириллов: Беременную вашей женой Ликой?
Карен Кавалерян: Да, да, да. Ликин папа – мой дядя. То есть, они двоюродные брат и сестра с моей мамой.
Дмитрий Кириллов: Ага.
Карен Кавалерян: То есть, мы с ней троюродные получаемся. Ну вот так и познакомились. Потом она приехала в Москву, поступила в медицинский институт, училась там. И где-то, она училась на втором, по-моему, на третьем курсе, мы впервые увиделись у моей тетки. Да, я вот влюбился сразу. Она была прекрасна. Ну, она и сейчас прекрасна.
Дмитрий Кириллов: Любимой Лике Карен посвятил одну из самых своих лирических и проникновенных песен.
Вот судьба, да? Сколько было вокруг девушек, казалось бы, уж вам в шоу-бизнесе…
Карен Кавалерян: Там вариантов не было, да, просто. Я для себя сразу решил. Я увидел, и все было понятно сразу.
Дмитрий Кириллов: Это будет моя жена?
Карен Кавалерян: Да.
Дмитрий Кириллов: А как она отреагировала? Долго сопротивлялась?
Карен Кавалерян: Ну, немножко меня опасалась, потому что, да, шоу-бизнес, и все, и она настоящий доктор-доктор. Вот. Она училась в мединституте. Она в семь утра уходила и, там, в девять вечера приходила. Учеба там, конечно, не сахар.
Дмитрий Кириллов: Ей было не до ваших песен совсем?
Карен Кавалерян: Нет, она интересовалась этим, почему? Да, ей было интересно. Но просто она, так скажем, к публике к этой относилась с опаской. Наш, кстати, роман никто не одобрял из родни.
Дмитрий Кириллов: А не одобрял, потому что…
Карен Кавалерян: Ну, они все считали меня легкомысленным…
Дмитрий Кириллов: Много порочных людей.
Карен Кавалерян: человеком. В общем, это, наверное, так и было. Но как-то я себя взял в руки. В 1996-м мы поженились, и я понял, что мне надо что-то решать. И поскольку шоу-бизнес, в общем, ну давал какие-то деньги, но на одного этого хватало, на семью – нет. Тем более, я жил в однушке, и семья, надо расширяться, надо как-то что-то думать было.
Дмитрий Кириллов: В 1990-е годы. Говорит артист: «Напиши мне хит». Дает 500 долларов в конверте, кэш, и чао-какао! И потом, а как жить дальше, да? Они там начинают крутить эти песни, вертеть, ротация идет, а денег автору нет.
Карен Кавалерян: Они ездят на корпоративы и на кооперативные так называемые концерты. Да. А ты остаешься на обочине.
Дмитрий Кириллов: Кавалерян мириться с таким положением не стал. Он уходит в рекламный бизнес, зарабатывает на квартиру. Семья вздохнула с облегчением. Но в 1998-м году случился очередной удар – в стране объявили дефолт. И Карен Кавалерян, как и многие наши соотечественники, остался без работы.
Карен Кавалерян: Возвращение было тяжелое. И, во-первых, возвращаться не очень хотелось, во-вторых, непонятно было, к кому возвращаться, потому что…
Дмитрий Кириллов: Никто не ждал особо, да?
Карен Кавалерян: Это, это в-третьих. Вот. А к кому возвращаться, когда я говорю, я имею в виду, что всегда возвращаться надо с победой. То есть, нужно первые, там полгода-год написать бронебойный хит.
4-5 лет прошло, и новые герои появились, новые авторы, причем, очень неплохие. А артисты, с которыми я, в общем, поднялся, они ушли в тень. И Криса уже не было, по сути, как артиста, к 2000-му году. Володя Пресняков тоже. Ну, в общем, мне не с кем было работать, не с кем.
Пару человек из моих хороших знакомых, кого я считал друзьями, меня просто даже, со мной даже не встретились. Вот. Мы спокойно доедали мой последний рекламный контракт в тот момент, когда меня жена буквально заставила позвонить Фридлянду. Ну, это страшно унизительно. Я в жизни никому не звонил никогда. Это был первый и, в общем-то, наверное, последний звонок в моей жизни.
Дмитрий Кириллов: Но вот судьба. Вот то, что жена, она почувствовала: надо позвонить.
Карен Кавалерян: Наверное, да. Она говорит: «Слушай, у него «Премьер-министр». Они играютblue-eyedsoul, «голубоглазый соул», по сути, по своей культуре. Это твои люди абсолютно. Ты просто впишешься». Говорю: «Да там парень пишет». Костя Арсеньев писал. Говорю: «Он в полном порядке, отличный автор». Она говорит: «Ну позвони, что тебе стоит?». Ну, короче, она меня…
Дмитрий Кириллов: Прижала.
Карен Кавалерян: Да. Я набираю, говорю: «Женя, здравствуйте! Это Карен Кавалерян». Он говорит: «Что ты делаешь?». Я говорю: «Ну вот, честно говоря, сижу, пью пиво». Он говорит: «Можешь приехать?». Думаю: «Вот это поворот». – «Ну да». И через час я у него. Вот. Он, оказывается, все мои песни знает, и говорит: «Я столько раз хотел тебе позвонить, и…»
Дмитрий Кириллов: «И ты сам звонишь», да?
Карен Кавалерян: Да. А я говорю: «А что ты мне хотел позвонить-то?». Он говорит: «А мы с Арсеньевым разошлись. Он две недели назад пошел жить своей жизнью. А они вместе начинали группу. – «Впишешься?». Я говорю: «Ну, вообще, что за вопрос?».
Дмитрий Кириллов: Вот именно.
Карен Кавалерян: «Да». Ну а через полгода мы уже пишем «Девочку с Севера».
Дмитрий Кириллов: Для Карена Кавалеряна наступает период настоящего Ренессанса. Он снова востребован.
Да так, что вся Европа узнала о существовании в России поэта-песенника, умеющего писать модные тексты на английском языке. И потянулись к Кавалеряну артисты из разных стран с предложением о сотрудничестве. Да, у нас в России есть свой хитмейкер международного класса.
Вы пишете текст на английском языке, русскоязычный поэт-песенник.
Карен Кавалерян: Да.
Дмитрий Кириллов: Значит, спасибо маме?
Карен Кавалерян: Ну, я же до этого еще «Парку Горького» писал, собственно, потому что, общаясь на протяжении вот этого времени, ты понимаешь приоритеты. И как их надо писать, эти песни вообще.
Я написал три песни, и попала одна на итоговую пластинку. Но они и написали много, там почти 20 песен было написано. Я пластинку когда в руки взял, смотрю, я между Питером Таунсендом из группы «TheWho» и Джоном Бон Джови. Это немножко так, да, немножко эйфория возникает легкая.
А с английским текстом такая история. Ты должен быть все время в форме. Потому что чуть-чуть язык отпускаешь – и все, и уже не наверстаешь. Сейчас бы я не взялся.
Дмитрий Кириллов: По-моему, кто-то из англичан вам сказал: «Ты пишешь не совсем правильно».
Карен Кавалерян: Ну совсем неправильно, на самом деле. Имелось в виду, что я сначала пытался писать, так скажем, русские мысли английскими словами. Им это на ухо не ложится. Это неправильно просто. А английский текст должен состоять из идиом и клише. Как из кирпичиков, как конструктор «Лего» собирается. Потому что песни их так пишутся. Вот и все.
Дмитрий Кириллов: Ну это работает.
Карен Кавалерян: Это так делается, вот и все.
Дмитрий Кириллов: Согласны с такой мыслью, что популярная музыка – это все-таки удел молодых людей?
Карен Кавалерян: Конечно. Ты не можешь быть в тренде, когда тебе 70. Нет, никогда.
Дмитрий Кириллов: Не напишешь ты уже.
Карен Кавалерян: Давайте будем откровенны. Шлягер может написать, один шлягер, любой чайник. Ну просто вот, просто вот сойдутся слова с музыкой и, и, и все.
Ведь тут дело не в том, что, написал ты шлягер или нет. А в том, чтобы делать это системно, постоянно. И тогда у тебя есть репутация, и тогда к тебе обращаются люди, и тогда на тебя рассчитывают.
Дмитрий Кириллов: Это похоже на олимпийцев, да? Когда вот ты делаешь суперхиты, ты в Олимпиаде. Но три Олимпиады, четыре Олимпиады, и потом человек уже, физический ресурс истощается. Очень похоже на это.
Карен Кавалерян: Ну, три Олимпиады – это вообще фантастический результат.
Дмитрий Кириллов: Ну у нас, например, Дербенев, можно сказать, что он многократный Олимпийский чемпион.
Карен Кавалерян: Да, я согласен. Леонид Петрович, Танич, наверное, тоже, да.
Дмитрий Кириллов: Танич, Резник.
Карен Кавалерян: Резник.
Дмитрий Кириллов: Ну вот их по пальцам можно пересчитать.
Карен Кавалерян: Да. Из шоу-бизнеса надо уходить со своим поколением. И приходить в него, кстати, тоже. Но главное – уходить вовремя. Это дело молодое, дело веселое.
Дмитрий Кириллов: Лучше уйти на пике?
Карен Кавалерян: Конечно, конечно.
Дмитрий Кириллов: Карен Кавалерян решил с другом, композитором Кимом Брейтбургом осваивать новые горизонты, новые жанры. Сил творческих полно, задумок масса. Кавалерян давно мечтал заниматься драматургией и музыкальным театром.
Карен Кавалерян: Как-то мы синхронно это решили, и начали думать, как бы нам это сделать. Еще плюс к этому, честно говоря, руку приложил Игорь Крутой таким образом, что он нам предложил сделать первый мюзикл в соавторстве. То есть, они с Брейтбургом должны были писать музыку, я – либретто. И сюжет, который заказывал театр, Московский театр оперетты, про княжну Тараканову.
Вот, мы встречались с Володей Тартаковским, с директором Московской оперетты, и он нам рассказал, что, как он это видит. И мы начали писать. А потом Игорь решил с этим не связываться все-таки. Без Игоря мы Тартаковскому были не очень интересны. И он начал свой мюзикл на эту тему делать, а мы с Брейтбургом сделали «Голубую камею». Это первый наш мюзикл.
Дмитрий Кириллов: Наступило время Карена Кавалеряна. Появились и новые соавторы, композиторы Аркадий Укупник, Евгений Загот, Глеб Матвейчук. В свет вышел исторический роман «Легенды отеля Метрополь» и пьеса «Бестселлер». И многочисленные музыкальные спектакли.
Они идут более чем в 30 театрах страны. Работа в Музыкальном театре приносит свои плоды. Это, прежде всего, любовь публики. Ну и, что немаловажно, признание в профессиональной среде.
Так мюзикл «Джейн Эйр» выиграл престижную премию «Звезда театрала» в категории «Лучший музыкальный спектакль». И новое авторское прочтение «Ромео vs Джульетта XX лет спустя» попало в шорт-лист этой премии. А «Капитанская дочка», поставленная в Алтайском Государственном музыкальном театре, была выдвинута в 10 номинациях и получила заветную «Золотую маску» за лучшую женскую роль.
И буквально на наших глазах рождается новый спектакль «Князь Серебряный», созданный Кареном Кавалеряном по мотивам одноименного произведения Алексея Толстого в соавторстве с композитором Аркадием Укупником.
Дмитрий Кириллов: Ну, вы получаете удовольствие от работы, да? Вот то, что вы перешли в другую совершенно ипостась.
Карен Кавалерян: Да. Это совершенно…
Дмитрий Кириллов: То есть, здесь у вас и драматургия.
Карен Кавалерян: Да.
Дмитрий Кириллов: И либретто, и поэзия, и театр.
Карен Кавалерян: Ну это совсем другое дело. Совсем другого уровня задача. Все-таки песня – это три минуты. И вся драматургия умещается в три минуты. Здесь тебе нужно держать руку на пульсе два часа. Огромное количество линий. Ну, это как, все равно, что с песни, наверное, перескочить на симфонию для композитора. Конечно, это другое, другого уровня мышление. И другого уровня язык.
Был диалог с Володей Тартаковским насчет «Княжны Таракановой». И я говорю: «А почему тебе не нравится? Это же шлягер. Это же хит». Он говорит: «Ну хит. А зачем мне хит?». Я говорю: «Ну подожди. У тебя же вот в этой, в «Нотр-Даме», да? «Я жизнь дьяволу отдам за ночь с тобой», да?
Дмитрий Кириллов: Да.
Карен Кавалерян: Я говорю: «Это же хит». – «Зачем? Он мне сто лет не нужен был, этот хит». «Он, – говорит, – только осложнил все». Говорю: «Да ладно, ты прикалываешься». Он: «Нет». Действительно, большая радийная жизнь у этой песни была. MTV. И это создало, что ли, шлейф, что весь спектакль состоит из одной песни.
Дмитрий Кириллов: И сидишь, ждешь этого хита.
Карен Кавалерян: Ее. И после того, как она прошла, спектакль вроде и закончился.
Дмитрий Кириллов: Можно пойти в буфет.
Карен Кавалерян: Да. Хороший театральный композитор пишет музыку вообще не как песенный материал, а раскрашивая звуковыми красками каждую картину, каждую мизансцену.
Дмитрий Кириллов: Ну, если на ресторанный язык перевести, это более высокая кухня, чем хиты. Я вас поздравляю. Вы из фаст-фуда перешли в мишленовский ресторан
Карен Кавалерян: Спасибо!
Дмитрий Кириллов: Сейчас я вижу ваши глаза горящие. Вам нравится тем, что вы занимаетесь. И это счастье.
Карен Кавалерян: Да, мне очень нравится, да. Конечно.
Дмитрий Кириллов: А я хочу вам пожелать, знаете, занимайтесь театром. Но если вдруг, неожиданно судьба так распорядится, что вам скажут: «Карен, попробуй еще написать!», не отказывайтесь.
Карен Кавалерян: Ну, если только какой-нибудь убедительный аргумент будет в качестве какой-то великой музыки или большого артиста.
Дмитрий Кириллов: Пусть вас вдохновит какая-то большая музыка. Пусть будут новые песни и новые спектакли!
Карен Кавалерян: Новые спектакли, я принимаю с благодарностью это пожелание.
Дмитрий Кириллов: Спасибо вам!
Карен Кавалерян: Спасибо!